ya_miranda

"Так повелела Гугушга!"
(с)В.Навроцкий


Собственно, он сел в эту машину только потому, что не оставалось ничего другого. Проклятых три часа он торчал на обочине Кольца, наступала ночь, и ни тебе автобуса, ни легковушки - только эта, битая-перебитая, с промерзшими стеклами. Водитель денег не попросил, на фразу "я путешествую автостопом" отреагировал глумливым фырканьем, и забраться в машину после долгого зависа и мерзляка было счастьем. А через пару минут стало как-то не по себе.
Во-первых, мужик был неуловимо странным. В нем все было чересчур - мятая непонятно какая рубаха вместо свитера, затравленное выражение лица, синяя киношная небритость, будто у актера. На пальце было заметное, крупное кольцо-печатка. Не то мент, не то бандюга.

Во-вторых- дошло с опозданием - они не договорились, куда едут. Мужик просто притормозил и крикнул "залезай!". А перед тем, как залезть в такую халявную тачку, надо хорошенько подумать головой. Вдруг чего.
Пора было знакомиться, чтобы развеять обстановку. Но водитель опередил его и буркнул:
- Тебя как звать?
- Мирон - сказал Мирон. И приготовился объяснять, почему его так зовут. Это часто помогало.
- А меня вот никак не зовут - уныло сообщил водитель. - А ты сейчас будешь говорить, куда тебе надо, да? Так вот, никуда тебе не надо. Это Бесконечная.
- Бесконечная... чего?
- Бесконечная всего - серьезно ответил водитель. - Сядешь - и не слезешь.
Мирон забеспокоился.
- Почему не слезешь? Вроде бы не в тюрьму едем.
- Ну, не в тюрьму... - мужик вздохнул. - Радуйся, что так. Но ты отсюда не выйдешь никуда.
- Я, я выйду - возразил Мирон. Дело пахло керосином. А сам дурак, не надо было сюда садиться. Он много раз слышал, что на дорогах водятся идейные последователи Чикатило, но чтобы вот прямо здесь, на кольцевой...
- Не, никто не выходит... - уныло сказал мужик. - У них не получается...

- Тогда остановите, я сойду.
Обычно он слушал свой внутренний голос, и сейчас этот голос отчаянно орал, как сигнализация. Так было, когда ему попался в Казахстане неразговорчивый водитель с пистолетом и дурацким грузом под сиденьем, так было год назад, когда он чудом не вляпался в аварию, опоздав на паром... Короче, надо было бежать, и бежать быстро.
Рука сама собой потянулась к ручке двери.
- Я не могу - вяло сообщил водитель. - я давно так.
Ручки на двери не было.
Внутренний голос взвыл. Мирон запаниковал и ударил в дверь двумя ногами. От такого могла вылететь и эта дверь, жестяная заслонка, а в прошлом вылетала и дверь "уазика"... Но только отшиб себе обе ноги.
Тогда он прыгнул на водителя, и последним, что он помнил, было ощущение скользкой материи под руками - то ли капрона, то ли дерматина - как будто он вцепился в старую, обитую черт-те чем дверь, стараясь сорвать обивку и выдернуть гвозди.

Через час он пришел в себя на том же сиденье. Вокруг была мокрая трасса, и Мирон затряс головой, пытаясь вышвырнуть обрывки дурацкого сна. Но водитель был тот же самый, и машина та же самая, и ручки не было на двери...
Он огляделся в панике.
- Это что, на самом деле?
- Ага - так же уныло отозвался водитель. - на самом деле. Ты не сердись. Я сам выйти не могу. Вот, смотри, у меня тут даже педали тормоза нет.
Мирон заглянул ему под ноги. Действительно, дядя не врал. То есть педаль имелась, но какая-то дурацкая, как огрызок, и не нажималась вообще. Гидравлика сдохла. Непонятно, как вообще можно было тормозить на такой машине.
- Ты меня сильно не бей - сказал водила. - Я тут раз посадил одного такого, он долго буянил, пытался бить стекла, а потом лег на заднее сиденье, скулил, скулил во сне и не проснулся...
- Кто ж тебя тут посадил-то... - пробормотал Мирон и медленно повернул голову. С заднего сиденья действительно смотрел скелет. Вид у него был обычный, как будто его сперли из кабинета биологии.
Дальше, за задним стеклом, была чернота. Ни огней, ни уходящей назад дороги... Одна черная вязкая тушь. Утешал только звук за тонкой стенкой, монотонный, непрекращающийся звук трассы, и он напоминал, что шансы еще есть.
На что шансы? Какие шансы?

- А я тебя не ушиб?- не чувствуя губ, поинтересовался Мирон. - Или ты тоже покойник?
- Не, не ушиб. А я привык уже, на мне и следов не остается...

Мирон тупо уставился в окно, не видя окна.
Ему было крайне странно. бешенство куда-то делось, и он чувствовал, как накатывается ступор. И жалость. Нет, не к себе, себя он тут как-то не чувствовал и, значит, его тут как бы и не было. Но водила... Но машина, искореженная непонятно какой силой... Но все остальное...
- Ну ты и влип, товарищ - наконец сказал он.- Кто ж тебя так?
- Да это влип не я... - обреченно сказал водила. - это ты. А у меня просто жизнь такая.
- Какая?
- Как эта Бесконечная.

В том, как он произносил слово "Бесконечная", была прямо-таки масса оттенков. И ужас. И смирение. И тоскливое вытье цепного, нечесаного пса. И некоторая дурь. И даже, как ни странно, гордость: мол, у всех людей - жизнь как жизнь, а у него - "бесконечная".
Мирон посмотрел на него и понял, что руки водителя постоянно, в одном и том же положении лежат на руле, еле-еле двигаясь, как будто ничего другого им не надо.
- И зачем я только тебя впустил... - глядя в пространство между стоящими колом дворниками, сказал водитель. - Я бы и так никого не брал, но вижу - стоит человек, легко одет, замерз весь... Фуры эти грязные... А тут хотя и нельзя выбраться, зато тепло...
И закурил.
Это выглядело забавно, как будто ожила кукла, неподвижная ниже пояса. Он даже не трудился шарить в бардачке. В руке сама собой появилась сигаретная пачка, а зажигалка вообще не понадобилась. Спичка зажглась, будто сама собой.
Интересно, подумал Мирон, сколько он вообще лет тут катается?
И спросил.

Все было еще веселее, чем если бы он попал к потомкам Чикатило.
Дело было в том, как понял Мирон, что лет шестьдесят назад советский человек не мог просто так купить себе автомобиль. Его надо было добывать.
Добывались автомобили различными честными и нечестными способами. Их было мало. Они были увлекательны, а иногда унизительны. Чего стоило одно партсобрание, на котором решалось, выдавать авто герою труда или нет! Он уже приготовился слушать интересные байки, раскрыв рот, и задавать наводящие вопросы - а слушал одну, про вожделенную машину, которую никто не сможет отобрать, и раскрыть рот мешала паника. Да и рассказчик этому не способствовал.
Мирон смутно припомнил, что когда-то давно, еще у Кротова, старшие товарищи рассказывали ему смешную байку о колхозном водителе, собравшем себе автомобиль из чего попало. Он отправился в Москву, выехал на Кольцевую, и с тех пор его больше никто никогда не видел...
Нет, нет. Не может быть.
Или это другой герой анекдота, чукча, продавший оленя? Он тоже заблудился на Кольцевой...

Рассказчиком водитель был удивительно унылым. Он воровал запчасти. Он воровал их бесконечно и продавал на сторону, чтобы купить машину, но потом увлекся и собрал свою. Это было безумно скучно. Кража запчастей с завода в его исполнении выглядела как перечень этих самых запчастей, сборка на приусадебном участке - хуже, чем сборка в цеху, а обкатка... а покупка бензина... Нет, все же кое-что интересно. Можно было и заслушаться.
О, эта покупка бензина у проезжающих колхозных грузовиков! Увлекшись против воли даже этим ужасным рассказом - слишком уж хороши были подробности - Мирон в лицах представлял жителей райцентра, село, глухой угол, вдалеке город и завод, бескрайние поля - ни телефона, ни интернета, ни пива! - и слив излишка в канистру, и товарно-денежные отношения, и умение жить без денег, одной меной картошки на солярку... И горючее, горючее, конечно же! Горючее! Дикие люди! Что водка, что бензин! А ведь есть еще такая важная вещь, как импортные сапоги или хорошие помидоры, или тыквы...
А стройка из ничего.. А дачи за заборами... А разрешения на строительство, которые надо было выбивать из нужных людей!.. Впрочем, главное, что машину никто не отберет. Теперь не отберет, что ты, никто-никто.
А то, как этот чел получал в ГАИ номера для машины!..
Это был какой-то бешеный, ни на что не похожий трэш. Он решил, что, если выберется живым, когда-нибудь напишет об этом фантастический рассказ. Хотя, скорее всего, ему не поверят.

Пока незадачливый водила рассказывал свою историю, жалуясь на нескладные времена, Мирон исподтишка осматривал сиденья. Удивляло то, что машина казалась относительно новой. Снаружи это была пластиковая поделка типа полу-шевроле, а теперь он начал замечать, что салон советский, квадратный. Все было несколько побитым, как будто на выходных тут покатались всей семьей, но замызганный салон был вообще непригоден для жизни: никаких следов того, что здесь ездят люди, не было. Хоть бы иконку на панель повесил... Хотя... какие тут иконки. Вокруг унылого мужика была его Бесконечная.
Ни лишней тряпки, ни термоса, ни щитка от солнца на пассажирском месте, ни салфеток, ни китайской игрушки, качающей головой.... Надо всем царствовал водила со своей неизменной сигаретой в уголке обветренного рта. Скелет на заднем сиденье ухмылялся улыбкой шулера.

- А тебя как-то можно отсюда оторвать?- спросил Мирон. - Может, под тобой кнопка?
- Не... Нету...
- О! А знаешь, что! Я знаю про такую кнопку... - и пошел по десятому круг давно отрепетированный рассказ о Казантипском реакторе.

Водила слушал заинтересованно, но к середине рассказа начал увядать. Похоже, любого средства против рассеянности хватало только минут на десять. Заметив это, Мирон перешел на следующую дурку, о накуренных девушках с клоунскими носами, которые расстелили резиночку на дороге, но тут сам вдруг на середине рассказа забыл, о чем говорит. И водитель засмеялся.
В этот момент машину качнуло. Трасса за бортом зашумела сильнее. Ага! - обрадовался Мирон и начал было травить анекдоты, но тут дядя оборвал его, махнув сигаретой:
- Ты меня не разгуливай. Я уже два раза так переворачивался. Давай лучше про девок и баню.
Если переворачивался, значит, кто-то его смешил и все-таки выбирался?.. Может быть, вот оно?.. Но в глазах водителя светилась такая настороженность, что Мирон решил отложить это на следующий раз. Кто же по доброй воле перевернется... Этот - точно не перевернется, да еще и мешать будет изо всех сил.

Про девок и баню гнать было тошно. Мирон прокашлялся.
- Слушай, а у тебя отвертки нет?
- А поройся вон там - сказали ему сонно. - Только это тоже бесполезно. Вообще, догадался бы, что ли? Чем бы ты тут ни занимался, это все ИБД.
- Чего?
- Имитация бурной деятельности - пробурчал водитель. - Мне-то все равно.

Следующие полчаса прошли в лихорадочном копании.
В бардачке нашлась отвертка, и Мирон деятельно облазил с ней все углы. Скорость была идеальная, проклятая машина шла гладко и мягко, и ничто не тряслось и не качалось, только подпрыгивала челюсть у несчастного скелета. Окна не открывались. Щели были пригнаны так плотно, будто это ведро с гайками делали в Италии. А двери вообще будто штамповали из цельного листа, а внутрь поставили литые сиденья. На совесть собирал, видимо, этот бедный заводской вор.
Вокруг был какой-то полный кошмар.
Он еще несколько раз пнул дверцу, затем вынул из рюкзака нож и ударил крышу. Не пробивалось ни то, ни другое.
- Это имущество! - восстал водитель. - Хорош скандалить!
- Какое имущество, ...?
- Казенное.
- Да какое казенное, ерш твою мышь! Что у тебя, начальство есть? Зарплата есть? Ты сам эту машину покупал? - заорал Мирон.
- Нет, и ты не покупал. Я собрал, своими руками!
- Ага, вот это и собрал... Сидит тут, курит, пока я руки ломаю... Слушай, ну, хоть задницу-то подними!
- Да иди ты! - оскорбился водила. - бесполезно! Сам что-нибудь сделай!

Пятый час прошел в молчании. Мирон дремал, пока его не вырвал из забытья визг "скорой" и мигалки за окном. Осоловело уставившись в окно, он увидел, как мимо пролетели стоящая боком машина аварийной службы, карета с красным крестом, толпа на обочине... Мужик, стоявший поодаль, ловил машину, прыгая и размахивая рукой, измазанной кровью. Увидев проезжающую мимо легковушку, он погрозил ей кулаком и исчез в толпе.
- Почему мы не остановимся и не поможем им?- схватился за голову Мирон. - Почему?.. Водитель пожал плечами.
- Бесконечная.
Мирон опять надолго замолчал.

На шестой час заточения все разговоры умерли. Оставалось смотреть вперед и не спать.
Редкие вопросы были какие-то беспорядочные, словно его расспрашивали прицельно, что в этом году было нового. Единственное, что замечал Мирон - это что за окошком вроде бы посветлело. Трасса сзади уже не казалась черной и неприглядной, и огоньки машин, идущих сзади, расцвечивали ее новогодним сиянием.
Какая дурацкая нынче елка, подумал Мирон и светски ответил на очередной вопрос, что, да, конечно, он не согласен с политической ситуацией в стране. Но коммунисты были хуже.
- Да что ты понимаешь!- озлился водитель и закурил, комкая пачку свободными двумя пальцами. - вот раньше было, скажем так, хреново. Плохо было, а еще раньше- еще хуже. И за что народ в таком случае? Не знаешь? А за то, чтобы все было не хуже, чем вчера. Но все равно хуже.
- Но ведь если все равно хуже, то хуже уже не будет!..- попробовал отшутиться Мирон. - стабильно ухудшается, все как всегда...
- Молчи!.. Оптимист!.. Что б ты понимал! - водила прикурил от предыдущей. Мирон так и не понял, откуда берется очередная сигарета и очередная пачка. - Стабильность!..- он пыхнул в окно. - Вот этот ваш дядя-путя обещал стабильность. И чего? Нет никакой стабильности. И ты рассказывал, и этот... рассказывал. Никакие 90-е не сравнить с тем, сколько народу угробили в последние 10 лет.

Трасса медленно катилась мимо, обдавая борта волнами грязного снега. На несколько секунд у Мирона возникло жуткое ощущение, что они едут на тренажере, и он потряс головой, разгоняя мутную пелену.
Впереди несколько прояснилось. Под очередной гирляндой светофоров выделился светлый участок дороги, который выглядел, как учебная площадка у автошколы - заезженный колесами, но непобежденный.
Сам не зная, что с ним, Мирон истошно заорал, схватил водителя за плечи и толкнул вперед. Руль крутнулся, машина вильнула поперек рядов и въехала точно в центр.
Водитель выматерился и попытался свернуть обратно, но Мирон держал крепко. Казалось, под рубахой крошится старое оргстекло. Не сбавляя скорости, они влетели в середину развязки. Теперь Мирон ждал светлого пятна и не упустил его - оно сияло девственной белизной, как нерастаявший снег, и было точно там, куда нацелилась фура с двадцатитонным прицепом.
Они успели.
Мирон и сам не понял, когда поток превратился в узенькую речку, а шоссе в ослепительно-белую полосу, укатанную до состояния асфальтовой гладкости . Он отпустил водителя, упал лбом в панель и заплакал. Машина медленно ползла через веселое белое сияние по незнакомой дороге.
- Твою мать!- выругался водитель и в сердцах двинул по клаксону. Остальные приветствовали его веселыми гудками. - вот мало вас таких, которые в дело лезут, так теперь еще и мной рулят, куда им надо! ишь ты...
- Да мы же выезжаем! - зарыдал Мирон, как северная белуга. Слова в голову лезли совершенно детские. - там солнышко-о! Рули давай! Вон туда, я уже знаю, нам туда, я помню, я вижу... - и он, захлебываясь страхом, показал пальцем вдаль, туда, где наконец вставало солнце.
Водитель, прибавляя газа, мрачно посмотрел на бьющегося в истерике Мирона. В его глазах наконец появилось хоть какое-то любопытство.
- А слушай...- наконец вытянул он, словно прилипшую жвачку.- а ты можешь сделать так, чтобы у меня здесь все ... Ну, хотя бы вокруг тепло было? А то я замерз совсем.
- Так надо ехать за солнцем, прямо на солнце, и будет тепло - быстро откликнулся Мирон, стряхивая с себя чужой сигаретный пепел. Он вывернул на себя пепельницу, и это привело его в чувство не хуже, чем внезапное появление солнца.
Водитель согласно кивнул, и машина взяла курс на желтое сияние.

Первые три часа Мирон просто расслаблялся, радуясь, что больше не будет никакой кольцевой, но потом сообразил, что надо бы еще постараться. Чем яснее было солнце, тем злее был холод, а водитель озабоченно грыз мундштук, и его здорово шатало: даже сидя непросто справляться с такой работой.
- Слушай - решительно сказал Мирон - давай я тебе опять помогу. - он опять стиснул водителя за плечи, а чтобы тот не сильно сопротивлялся, решил завести речь о вещах, ему не очень понятных. - Вот ты представь, сколько ты уже километров отмахал?
- Тысяч двести - не особо задумываясь, сказал водила. - а то и триста.
- Ну так вот!..- Мирон яростно искал взглядом желтые солнечные пятна на снегу. Хотя бы какое-то одно из них должно было быть больше остальных.- Так вот, значит, может быть, что твоя дорога распрямилась, словно лук, и забросила нас подальше. Земной шар круглый. если его обмотать шоссе, сейчас мы должны были бы быть на широте примерно Крыма. А это...
- Охренеть!.. - заорал водитель, не выпуская руля.
Колеса со стоном приземлились на песок.

Дорога вела между пальм какого-то странного цвета, зеленых и рыжих. Она извивалась так, что трава по ее сторонам казалась еще более зеленой, а то и рыжей, чем была на самом деле. Между пальм стояли странные хижины, а с их крылечек приветственно махали руками чернокожие люди.
- Хер его знает, где мы - уверенно заключил водитель - Это не Крым. Ты куда меня запихнул, путешественник во времени?
Мирон посмотрел на водителя. Водитель посмотрел на Мирона и показал что-то одной рукой, не отрывая ее от руля. Потом все-таки отлепился от баранки, потянулся и потер руками лицо.
Они проехали поселок и остановились на песчаной поляне, там, где не было ни одного человека.

Поздним вечером на косе горел костер. Из деревни доносились тамтамы, а счастливый и сытый плодами незнакомых деревьев водитель сидел и объяснял ошалевшему Мирону свои взгляды на жизнь и политическую ситуацию:
- Здесь ужас как хорошо, но ты понимаешь, братуха, я же негров не люблю!
- А в чем дело?- не понимал Мирон. Он ничего ужасного не видел в людях черного цвета, поскольку жил месяц на Гоа, и не понимал, бывают ли такие проблемы у советского человека. - Вроде бы люди братья, что тебя не устраивает?
- Да ты не понимаешь!- заводился нежданный собрат по путешествию. - они... Это... - он бормотал, что это негры, они воняют, они нерусские чурки , они могут его и скушать, как в детской книжке, и, наконец, махнув рукой, признал свое поражение: - Я вообще сюрпризов не люблю.
Это было уже понятно, и Мирон, кивнув, спросил: - а чего тебе хочется-то?

Водитель задумался.
он думал долго и наконец выдал военную тайну: - а знаешь чего?
- чего?
- А чтобы ехать вот так и ехать, и чтобы вокруг красота постоянная... Счастья полные штаны! Мотыльки порхают... На заправках тетки бесплатно бензин наливают... Нет, это, не так... В общем, чтоб деньги всегда были. И тепло. И еда вкусная. И никаких негров.
- Это что?! - Мирон подавился бананом. - Как кольцевая? Как эта твоя Бесконечная?..
- если ты так говоришь, то, значит, оно вправду и есть - потупился водитель. - ну да, хреново там было... Но там, понимаешь, была определенность! И сюрпризов не было. И негров ни одного.
- Ах, так, никаких негров... - вскочил Мирон. - пошли!
- Эээ!.. Куда это? Я же только выпил! - отбивался водитель. - Я ж не знаю, что там, в этом кокосе. Вдруг мне за руль нельзя...
- Пойдем! - поволок его к машине Мирон. - я тут одну книжку читал когда-то. Так вот, если я все правильно вспомнил, должно получиться. Только я до этого места не доеду, я рядом сойду.

Водитель тронулся с места, махнул рукой и отчалил. Его небритая физиономия выражала полнейшее блаженство.
- Спасибо тебе, мужик!- донеслось из-за горизонта, и нелепая горбатая машина растаяла.
Мирона передернуло.

Над цветами поднимались большие бабочки. Трасса сплошь заросла молодой летней травой, но над ней со свистом проносились большие летающие штуки вроде жуков, здорово похожие на грузовики. Мирон помахал им рукой, и одна из ярких машин со скрежетом сложила жесткие надкрылья, снизилась и встала на обочине, вибрируя всем корпусом.
"Подвеска барахлит"... -по инерции подумал Мирон и побежал к ней.

Серьезный смуглый парень высунулся из кабины и посмотрел на него, жуя сигарету.

- Чувак - сказал он, глядя в упор на Мирона. - я готов тебя взять, но должен предупредить. Мы не сможем свернуть с маршрута, так что лучше найди себе какой-нибудь другой транспорт. Его тут полно.
- Это как?- медленно проговорил Мирон, еле выталкивая из себя слова. - почему это, если я сяду, то не выйду, что ли?
- Нет. Если ты сядешь, то мы станем напарниками, а дальше всю жизнь придется рулить вместе.
Мирон смотрел на него широко раскрытыми глазами.

- Ты решай, пойдешь ты со мной или нет. Это Дальняя.