ya_miranda

Стены вокруг разомкнулись, в руках блики дня разноцветного.
Ты докурил и встаешь, неприкаянный, в свет его.
Все, что упав, подожгла сигарета, горит огнем.
Нет ничего, кроме белого лета, и мир при нем.

Медленно книга легла, развернулась, бегут листы,
А на страницах - киты, черноморы и аисты,
Кто успевает родиться, законы теперь просты.
В небе начертаны знаки, и третий с востока - ты.

Пальцем проводишь по строчкам, за ними течет вода.
Список короткий, поскольку тебе больше некуда.
Долго пугали - зачем, отчего, все тут гибельно.
Нет, ничего, кроме белого лета, не выбрано.

Медленно книга листается, праздников нет нигде,
Медленно ходит перо, словно пахарь по борозде,
Пряхи-ткачихи стараются, тянут к воде холсты,
В небе летят в облаках черноморы и аисты.

Солнца хватает на всех, словно воздуха летного.
Что бы тебе ни сказали, ты сам легче легкого.
Знай, кто идет за тобой, подбирает твои следы.
Набережные и причалы полны, небеса пусты.
В небе летят выше всех черноморы и аисты.

 Все, чего не было - видишь ли?  

семена

Это опасное дело, вы думаете, что все высший класс,
А парашют не откроется - по тебе никто не застонет.
Говорят, проверяй страховку. Я уж который раз,
Да никто вас особенно не страхует.
Думает, что не стоит.

Тут горизонт натянут, как солнечная струна,
И басовито гудит, отмеряя дни до метели -
Это летят вперед одуванчиковые семена,
Каждый из них - не я, а кто - не видать, далеко взлетели.

Не заплывай за буйки, говорят, за тем, который что-то обозначал,
Мир становится особенно ярким и четким,
Я бы вообще на другое внимания не обращал,
Если бы не вышло, конечно, все так,

Да черт с ним,
С монологом Диоталлеви, который не всем знаком,
С тем, что чужая книга, дай бог, когда-нибудь кончится -
Удачи, мои коллеги по хождению босиком
Там, где и в сапогах ходить-то не очень хочется.

ЧУДО

Он ходит, ведомый бурей,
Поет о давних правах -
Танцующий пляску с бубном
На каменных островах.

Весной ломился сквозь тальник,
Берегами в стылой воде,
В рваной одежде странник,
Оставляющий след нигде,

Над нашими ли, не нашими
"Завтра!", "Сейчас?", "Тогда..." -
Холодными и ненастными,
Жаркими, как руда,

Над капищами железными,
Узорами на руке,
Над солнечными поленьями,
Горящими в очаге,

Над вычурными пеленами,
Над золотыми снами,

Над стылыми поселениями,
Над старыми именами,
Над картами и рассветами
Бить тебе в гонг.

Чудаки и бессмертные
Идут с тобой всем кагалом.
Все, что еще успеваешь - дым от костров над Гангом,
Все, что еще успеваешь - дым от костров над Гангом.

А это - Ганг.

ОГОНЬ

Все знают, кто не вырос еще
Или просто вырасти не решил

Кто не увидит
И не услышит
И не потрогает
Тот не жил

А у кого нет внутри -
Тот бы и не родился
Но все равно торопится

Кого не тянуло дотронуться
Кого не тянуло лечь в самую печь

Бесплотный, красавец, скромница

Умелец, убийца
Под языком желтый вкус леденца

Кто с тобой сравнится -
Только тот,
Кто с тобою
В руках
Родится.

Пепел стирая с лица,

Будет тобою гордиться.
После - оправдываться.

ВОДА

Не понимает
То, что ей заповедали
Говорит
То, чего не умела
Летит
Где должна была падать.

Растет
Там, где должна лететь,
Застывает
Где умела теряться
Видит
То, чего руки не знали

Слышит
А нет ни глаз и ни рук
Трогает
Без языка
Поет
Для того, кто знает
Века

Никогда, никогда, никогда не легка
То летит, то лежит, то ленится

По ней проходят
Она забудет
Ее забудут
Она внутри

Зазвучит тонкая песня
Завернется поток винтом
Но дальше никто не заметит
Как
Звук навсегда изменится

И ни друг,
Ни враг
Ни бог,
Ни маг,
Ни дурак,
Ни рок
Не поймут, что в песне поется

Вода
Вода
Никому,
Никогда,
Нигде
Никогда
Не сдается

НЕБО

Она растет,
Она растет над пустыней из края в край,
Синяя,
Фиолетовая,
Голубая,
Холодная,
Ясная.
Растет, растет, не растает.

Леденит лепестки океана
Тигровая воздушная пасть,
Глотает, не разбирая,
Всех тех,
Кто остался без дома.

Дальше, дальше, над морем травы,
Где кончается долгая сушь,
Где игра переходит в воздух,
Скрещиваются тени,
Искры взлетают туда,
Где она растет.

В ней исчезают кони,
Люди,
Ветра.

Высока
Воздушная
Бездна.
Растет, растет, не растает.

В глазах новорожденного,
В сонных ладонях,
Над пиками крепостей -
Растет, растет,
не растает.

С самого дна
Поднимается вверх рассвет.


ЗЕМЛЯ

Все от нее, что тянется вверх,
Всех - обнимает.
Она - все и она - целое,
Она - целая или она - плоская,
Плодородное твердое ничто -
Космос, под ногами лежащий.

Говорят:
Существует вечно,
Будет всегда,
Твердое, твердое.

Но
Теплое, черное, память -
То, чего нет в голове
Твердых, ничто, плодородных,
Понимаюших землю плоскую,-
Вдоволь
У сеющих и растущих,
Копающих вглубь,
Достающих драгоценные камни,
Видящих целое.

Все - растет,
Всех - обнимает.

Все, чего не было -
Легло, как плоские камни;
О том, что есть,
С нею
Целою
Говорят.

Справа, слева, сверху, снизу, 

Камни и звезды,
Листья и весны,
Осенью хлеб не сжат.

Камни и звезды -
Братья и сестры -
В поле лежат.

Черная осень -
Легкое бремя,
Свет от руки .

Всех нас уносит
Темное время
Звездной реки.

Скрип от уключин
Каменной лодки,
Стража седа

Там, где на поле
Тают обломки
Темного льда

С нашей последней земли .

Камни и звезды,
Братья и сестры ,
Спрячьте клинки .

Наши потомки
Кружат в потоке
Звездной реки .

В стойбище Леты
Снежные волки
Спят на кошме.

Времени дети,
Солнца осколки,
Песня во тьме .

Пойте - и ладят
Парус и весла,
Искры вдали -

Камни и звезды -
Братья и сестры,
Ветер с земли -

С нашей последней земли .

Я погружаюсь все глубже во время
Невовремя
Без телефонных звонков не всплываю -
Невовремя
Даже ответов себе не даю на
Насущное
Кто его знает, что я там отвечу
Невовремя

Век мой десятый закончился крахом
Традиции
Не оформлявшейся в круг посвященных
Но далее
Рухнет опора, и я погружусь в свой девятый
Потерянный
Я не хочу, не хочу погружаться
Поверьте мне

Мимо как Новгород как Калевала
Как искрима
Мимо двенадцатый там где записки
На пламени
Мимо десятый домашний где ты заблудился
Негаданным
Строил дома пел нехитрые песни
Одежду шил

Тут научился владеть тем что видел
Отлично же
Править повозкой и хлопать по кнопкам
Не страшно же
И говорить с безъязыкими так же
Как в юности
Без топора без угрозы без страха
Без подлости

Что, если время расступится, и погрузишься -
Невовремя?
В век беспокойный, как пятый, как первый,
Невовремя
Все оттого, что родился ты как-то
Невовремя
Кто тебя вырастил в той бересте
В том бесстрастии

Кто тебя знает, что ты там ответишь
Невовремя

Нерассказанным странам
Наступает черед
Там, где над океаном
Солнце в небе зайдет.
Знаю, кто наблюдает
Через сонные льды,
Как оно проплывает,
Не касаясь воды.
Без огня и органа,
Без надежд и оков -
Строит фата-моргану
Из льняных облаков,
Чтобы лилии лета,
Не оставшись нигде,
Больше слышали света
В надполярной воде.

Над большими снегами,
Где покой и тоска,
Знаю, кто помогает
Не уснуть у костра.
Он, неистовый, зрячий,
Только чудится мне,
Легкий, звездный, горячий,
Спит в закатном огне -
Он над сонными рвами,
Над горами встаёт,
Небо над островами
Вспоминает, поёт.

Шаг за шагом он шел, под собою не чуя опоры.
У него был с собой нерасписанный ящик Пандоры.
А на ящике - ручка, а валик внутри - погодите!-
Шаг за шагом он ручку крутил и наматывал нити,
А вокруг тишина говорила, кричала, стонала,
И шарманка все пела, все пела о том, что узнала.

Что ему удавалось, то выпало в пересеченье.
Он умел видеть золото звёзд и земное свеченье,
Собирал все, что видел, и складывал выспренним слогом
Колыбельную песню о чем-то высоком,
Но когда тишины слишком много, мир едет к закату -
Что достанешь из ящика, то и поставишь на карту,
Защищаешься тем, что имеешь, хотя говорить не умеешь,
Крутишь ручку, играешь.

Сам дошёл до села, и просил, чтобы вышли и спели,
Только кто тебя спросит, а вправду ли пули свистели,
Как ты шёл и каким марш-броском добирался до цели,

С белым вереском в поле, с кувшином и дудочкой в чаще,
Собирая удачу - по ложке, по кружке, по чашке,
Ты кружил по полянам, бродил по росе спозаранку,
И любое звучание складывал в эту шарманку,
И язык восковой повторял, забывая о силе,
Все, что звезды просили.

Что ты ждешь? Не кивай головой, невиновен в печали,
Ты ушёл, потому что не пели, а просто кричали,
Не хотели звенящего следа, звезды надо всеми,
Там разбили твой старый кувшин, вот и вытекло время,
И проснулась река, разделившись на Сомму и Лету,
Появился язык, появилось движение к свету,
Из подводного плена восстала тяжёлая лава,
И пришла тишина, а потом, на прощание - слава,
Но - не добрая слава: узнай, как создавший страдает,
Что другим выпадает.

Закричали ветра, закручинились реки и горы;
Он ушёл по прямой, он захлопнул свой ящик Пандоры,
Молча ручку крутил, но толпа расступилась сначала,
И звенящая мелочь, которая прежде звучала,
Рассыпалась на камни дорог - подбирай причащаться;
Мир не любит прощаться.

Я бы встретил его там, где рай, да не выдержал рая.
Собирай, говорит, собирай, сам себя собирая,
Раздавай там, где могут понять, открывай, где скрывают,
Это песня, бывает.

И влезая в долги, разоряясь на счастье на мелочь,
Сам себе помоги - если сможешь, то тоже сумеешь,
А умеючи долго ли ждать, значит, не онемеешь,
Знаешь, долго ли ждать.

Месяц, месяц с бахромой,
Над домами, над тюрьмой -
Свет оставит без теней,
Сам отправится домой.

Месяц, месяц, бубенец,
Вложит в руку кладенец,
Сложит звезды в облака,
Поглядит издалека.

Сколько звездам ни рыдать -
Ничего не передать.
Камни, камни говорят
То, что губит всех подряд.

Месяц, месяц с бахромой
Шлет к алхимику домой
Всех, кто спит наоборот.
Храмы строят, дождь идет.
Мокрый шпиль облепит лед.

Что истории сильней?
В тигле плавится металл.
Спит в тепле гиперборей.
Время, время упаси.

В трубку демону камней
Архитектор нашептал -
И лучи звезды морей
Развернулись по оси.

В черноту, в глухую даль -
Камни, звери, календарь -
Руки памятник разжал,
Не оставит ничего.

Ветер сам нести готов
Тяжесть вырезанных слов,
Камень их не удержал,
Тут и вынесло его.

Мокрый шпиль облепит лед.
Строки выстроятся в ряд.
Вот и утро настает,
То, что губит всех подряд.

Месяц, месяц с бахромой,
Ты, усталый и немой,
Носишь воды на плечах.
Таешь в каменных лучах.